(1)У птиц и у зверьков в лесу есть свои этажи: мышки живут в корнях, в самом низу; разные птички вроде соловья вьют свои гнёздышки прямо на земле; дрозды – ещё повыше, на кустарниках; дупляные птицы дятел, синички, совы – ещё повыше; на разной высоте по стволу дерева и на самом верху селятся хищники: ястребы и орлы.

(2)Мне пришлось однажды наблюдать в лесу, что у них, у зверушек и птиц, С этажами не как у нас в небоскрёбах: у нас всегда можно с кем-нибудь поменяться – у них каждая порода живёт непременно на своём этаже.

(3)Однажды на охоте мы пришли к полянке с погибшими берёзами. (4)Это часто бывает, что берёзы дорастут до какого-то возраста и засохнут. 

(5)Другое дерево, засохнув, роняет на землю кору, и оттого непокрытая древесина скоро гниёт и всё дерево падает; у берёзы же кора не падает; это смолистая, белая снаружи кора – берёста – бывает непроницаемым Футляром для дерева, и умершее дерево долго стоит, как живое.

(6)Даже когда и сгниёт дерево и древесина превратится в труху, отяжелённую влагой, с виду белая берёза стоит, как живая. (7)Но стоит, однако, хорошенько толкнуть такое дерево, как вдруг оно разломится на тяжёлые куски и упадёт (8)Валить такие деревья – занятие очень весёлое, но и опасное: куском дереву если не увернёшься, может сильно хватить тебя по голове. (9)Но всё-таки мы, охотники, не очень боимся и когда попадаем к таким берёзам, то друг перед другом начинаем их рушить.

(10)Так пришли мы к полянке с такими берёзами и обрушили довольно высокую берёзу. (11)Падая, в воздухе она разломилась на несколько кусков, и в одном из них было дупло с гнездом гаечки. (12)Маленькие птенчики при падении дерева не пострадали, только вместе со своим гнёздышком вывалились из дупла. (13)Голые птенцы, покрытые пёрышками, раскрывали широкие красные рты и, принимая нас за родителей, пищали и просили у нас червячка. (14)Мы раскопали землю, нашли червячков, дали им перекусить; они ели, глотали и опять пищали.

(15)0чень скоро прилетели родители, гаечки-синички, с белыми пухлыми щёчками и с червячками во ртах, сели на рядом стоящих деревьях.

— (16)3дравствуйте, дорогие, — сказали мы им, — вышло несчастье: мы этого не хотели.

(17)Гаечки ничего не могли нам ответить, но, самое главное, не могли понять, что такое случилось, куда делось дерево, куда исчезли их дети.

(18)Нас они нисколько не боялись, порхали с ветки на ветку в большой тревоге.

— (19)Да вот же они! — показывали мы им гнездо на земле. — (20)Вот они, прислушайтесь, как они пищат, как зовут вас!

(21)Гаечки ничего не слушали, суетились, беспокоились и не хотели спуститься вниз и выйти за пределы своего этажа.

— (22)А может быть, — сказали мы друг другу, — они нас боятся. (23)Давай спрячемся!

(24)И спрятались. (25)Нет! (26)Птенцы пищали, родители пищали, порхали, но вниз не спускались.

(27)Мы догадались тогда, что у птичек не как у нас в небоскрёбах, они не могут поменяться этажами: им теперь просто кажется, что весь этаж с их птенцами исчез.

— (28)Ой-ой-ой, — сказал мой спутник, — ну какие же вы дурачки!

(29)Жалко стало и смешно: такие славные и с крылышками, а понять ничего не хотят.

(30)Тогда мы взяли тот большой кусок, в котором находилось гнездо, сломили верх соседней берёзы и поставили на него наш кусок с гнездом как раз на такую высоту, на какой находился разрушенный этаж. (31)Нам недолго пришлось ждать в засаде: через несколько минут счастливые родители встретили своих птенчиков.

 

(По М.М. Пришвину*)

* Пришвин Михаил Михайлович (1873-1954) – русский писатель, прозаик публицист. Центральная тема его произведений – взаимосвязь человека и природа.

---

(1)В дачку Туркиных я влюбился сразу. (2)Я в жизни не видел столько пернатой мелочи. (3)Воробьи, синички, зяблики, малиновки, скворцы – этих птиц не пересчитать, носились стаями. (4)Там жил и такой закоренелый индивидуалист, как дятел. (5)Утром откроешь окошко, рано ещё, туман не осел на землю, а он уж за работой: трясёт сухую ольшанину за дровяным сараем, только розовая труха летит. (6)А дрозды-рябинники, любители сырого густолесья? (7)Разве они вьют гнёзда чуть ли не на песке – на пружинистой лозе пахучего жасмина? (8)А у Туркиных вили. (9)Поначалу я думал: причиной тому лес, который на задах подступает к самому забору, но Вовка, ласковый шестилетний мальчуган с крутым завитком льняных волос спереди, забраковал моё объяснение.

— (10)Не, — замотал он головой. — (11)У нас бабушка – колдунья. (12)Она их приманивает.

— (13)Ай-яй-яй, Владимир! — Олёна Даниловна как раз в это время спускалась с крылечка. — (14)И не стыдно тебе понапраслину на бабушку возводить. (15)Наслушался всяких глупостей от соседей, вот и повторяешь, а разве не знаешь, чем твоя бабушка божбю тварь к себе завлекает?

(16)Олёна Даниловна, высокая тучная старуха с чёрными весёлыми глазами, в чистейшем белом платке, повязанном по-деревенски, концами наперёд, повела меня по усадьбе. (17)Черепки с подсолнечником, с гречей, с пшеном, с льняным семенем, баночки с водой, тарелочки – под каждым кустом.

— (18)Вот ведь каким колдовством твоя бабушка птичек приманивает, — мягко выговаривала Олёна Даниловна своему внуку. — (19)Тем, которым в магазинах торгуют…

(20)Потом, сидя на скамейке напротив дома, Олёна Даниловна стала рассказывать, как она ещё смолоду, живя послушницей в монастыре, полюбила птах и всякую живность.

(21)Строго было в монастыре, молодых нету, одни старые монахини, а мне тринадцать лет. (22)Работой меня не томили. (23)Я при матери-казначейше состояла, ей засыпать помогала. (24)Работящая старуха была, а сон туго давался часами ворочается, бывало. (25)И вот позовёт меня: «Олёнушка, почитай-ко, пощебечи на ухо». (26)Ну, я и почитаю.

(27)Много всяких стишков знала. (28)И Пушкина, и Некрасова, и Кольцова. (29)Смотришь, у меня мать-казначейша и захрапела. (30)А на меня кто сон нагонит? (31)И вот только тем и спасалась, что выбегу в сад да с птичками поговорю.

— (32)Бабушка у нас доктор Айболит, — восторженно сказал Вовка.

— (33)Да уж, бессловесная тварь на меня не пообидится, — не без гордости сказала Олёна Даниловна. — (34)Грача – лапка была сломана – выходила, больше месяца костылик носил. (З5)Скворушек, тех за свою жизнь без счёта спасала, может, десятка два или три, журку – хромой был – тоже на ноги поставила…

— (36)А зверюшек-то, бабушка, забыла? — напомнил Вовка.

— (37)Ну, про тех что и говорить. (38)Тех и вспоминать не вспомнить. (39)У меня дома всегда свой зоопарк был. (40)Да и здесь не одни с Владимиром живём…

(41)Тут Вовка, не дожидаясь, пока закончит бабушка, нетерпеливо потянул меня к колодцу в кустах смородины там жила Василиса Прекрасная, большая пучеглазая лягушка с забинтованной задней лапкой.

— (42)Это на неё ворона напала, когда она через дорогу переходила, — объяснил Вовка. — (43)Мы как раз с бабушкой из магазина шли…

(44)Потом Вовка показал мне черепаху по имени Марья-торопыга, которая грелась на тёплом песочке под окошком, потом минут десять мы ползали по колючему малиннику у дровяного сарая в надежде, что наткнёмся на Ежа Ежовича, и, наконец, вечером, за ужином, Вовка познакомил меня с Борькой-бурундуком, который выскочил к нам на веранду на стук грецких орехов. (45)Я прожил на даче у Туркиных четыре дня и за это время каких только рассказов и историй не наслушался от Олёны Даниловны и её внучка Вовки!

 

(По Ф.А. Абрамову*)

* Абрамов Фёдор Александрович – русский советский писатель, публицист.

---

(1)Одиннадцать дней назад к нам вошёл наш директор и, словно читая стихи, сообщил нам своим певучим, торжественным голосом: «Господин попечитель учебного округа его сиятельство граф фон Люстих на днях осчастливит наш класс посещением и, быть может, пожелает присутствовать на уроке русского во время диктовки»

(2)Теперь этот день наступил. (3)Мне особенно жалко Тимошу Макарова, моего лучшего друга, сидящего сзади, наискосок от меня. (4)У него недавно был тиф, и он сильно отстал от класса. (5)Его лопоухое, рыжее от веснушек лицо выразило смертельный испуг.

— (6)Тимоша… погоди… я придумал!

(7)В одну секунду я вытаскиваю у себя из-за пазухи верёвочный хвост от смежною змея, привязываю к своему башмаку, а другой конец сую Тимоше: 

— Привяжи к ноге… да покрепче! (8)Дёрну раз – запятая. (9)Два – восклицательный. (10)Три – вопросительный. (11)Четыре – двоеточие. (12)Понял?

(13)Рядом с ним сидит Муня Блохин, маленький, кучерявый и быстрый. (14)Он тотчас ныряет под парту: расширить телефонную сеть. (15)Не может же он допустить, чтобы таким замечательным изобретением пользовался всего один человек! (16)За спиной у Тимоши сидит второгодник Бугай. (17)Нужно провести телефон и к нему. (18)Рядом с Бугаем – Козельский, последний ученик в нашем классе, нужно провести телефон и к нему, не то он выдаст нас всех с головой. (19)За Зюзей Козельским, на Камчатке, у самой стены, сидят знаменитые на всю гимназию пучеглазые братья Бабенчиковы. (20)У них кулаки как гири, нужно протянуть телефонные нити и к ним.

(21)В нашем классе я считался чемпионом диктовки. (22)Я писал без единой ошибки самые дремучие фразы. (23)В запятых не ошибался никогда.

(24)Вот распахнулась дверь, и в класс вошёл какой-то дубоватый незнакомец с неподвижным, топорным лицом и немедленно начал диктовать.

(25)Пришлось поработать моей правой ноге! (26)Всё время, пока длилась диктовка, я дёргал ногою так, что у меня даже в глазах потемнело.

(27)Диктовка была такая (я запомнил её от слова до слова):

«(28)В тот день (дёрг!), когда доблестный Игорь (дёрг!), ведущий войска из лесов и болот (дёрг!), увидел (дёрг!), что в поле (дёрг!), где стояли враги (дёрг!), поднялось зловещее облако пыли (дёрг!), он сказал (дёрг! дёрг! дёрг! дёрг!): „Как сладко умереть за Отчизну!“ (дёрг! дёрг!)»

(29)Наши парты дрожали, как в судороге. (30)Я без устали передавал свои сигналы товарищам. (31)По окончании диктовки дубоватый незнакомец с неподвижным, топорным лицом взял наши тетради и унёс неизвестно куда.

(32)Через неделю в класс деревянной походкой снова вошёл незнакомец и заявил, что комиссия по проверке успехов учащихся рассмотрела тетради с написанной нами диктовкой и отметила одну странную вещь…

— (33)Вот хотя бы Зуев Григорий и Козельский Иосиф… (34)Нельзя ли пригласить их к доске? — и, повернувшись к доске, написал на ней мелом:

«В тот день когда: доблестный Игорь ведущий? войска из лесов и болот увидел что в поле где? стояли, враги поднялось!? зловещее облако пыли?»

— (35)Вот как написал свою диктовку ученик Козельский Иосиф. (36)3а такую диктовку единица, конечно, слишком большая отметка.

(37)Все захохотали, кто-то свистнул. (38)Незнакомец постучал деревянным своим пальцем по кафедре и проговорил уже без всякой улыбки:

— Но есть среди вас такие, что даже нуля недостойны. (З9)Бабенчиков Александр написал свою диктовку так:

«В тот день когда доблестный Игорь веду, щий? вой!ска из ле?сов и бо, лот уви, дел что в поле где стоя, ли вра!ги поднялось зловещее об, лако пы?ли он сказал как слад, ко умереть: за От, чизну».

(40)Беда произошла оттого, что почерк был у меня очень медленный, детский, а у товарищей – быстрый. (41)Когда я с трудом выводил третье или четвёртое слово, мои товарищи уже писали седьмое, девятое. (42)Слепо понадеявшись на мой телефон, товарищи, сидевшие далеко позади, уже не шевелили мозгами. и по сигналу готовы были ставить запятые внутри каждого слова, даже разрезая его пополам.

(43)После этого дня я долго не мог ни кашлянуть, ни засмеяться, ни вздохнуть ни чихнуть – так болели у меня рёбра от той благодарности, которую выразили мне мои сверстники.

 

(По К.И. Чуковскому*)

 

* Чуковский Корней Иванович (настоящее имя – Николай Васильевич Корнейчуков, 1882-1969) – русский советский поэт, публицист, переводчик и литературовед, детский писатель, журналист.

 

---

(1)Дедушка Журки Юрий Григорьевич за свою жизнь собрал множество книг.

(2)В Журкиной комнатке между стенкой и высоким окном стоял узкий стеллаж. (3)Полок семь или восемь. (4)Мама сказала:

— Эти книги дедушка оставил тебе, именно тебе. (б)Специально… (б)Дедушка их очень любил.

(7)Журка растерянно оглядел полки…

(8)На них стояли Пушкин и Джек Лондон, Купер и Катаев, «_л об Уленшпигеле» и «Алиса в Стране чудес». (9)Он видел облезлые кожаные корешки без надписей, края разлохмаченных обложек. (10)Некоторые книжки были совсем без корочек.

(11)Мама вышла, а Журка потянул с полки книгу. (12)Наугад. (13)Откинул тонкий самодельный переплёт… (14)Тихо вздохнул и сел на кровать.

(15)На грубой серой бумаге было отпечатано редкими старинными буквами:

Ж У Р Н А Л Ъ

п е р в а г о путешествия

Р о с с i я н ъ

в округъ 3 е м н а г о шара

…(16)Сначала Журка медленно листал, потом встряхнулся, обвёл глазами полки. (17)Вскочил, выдернул сразу несколько книг. (18)Оказалось, что это два тома «Путешествий» капитана Головнина, изданные в 1819 году, и сразу три «Робинзона». (19)Один был совсем старинный – 1789 года – и назывался почему-то «Новый Робинзон». (20)Второй носил название «Робинзон-младший» (21)На титульном листе стоял 1853 год, и Журка вспомнил, что, кажется, в этом году произошло Синопское сражение. (22)Третий Робинзон оказался самым молодым – тридцатых годов XX века. (23)Зато он был самый толстый, и Журка с восторженной дрожью увидел, что там не только всем известные приключения на необитаемом острове. (24)Там ещё и вторая часть – дальнейшие путешествия Робинзона. (25)Журка даже и не знал, что есть на свете такая книга…

(26)3а открытым окном захлопал ладонями листьев, резко зашумел тополь. (27)Влетели в комнату холодные брызги. (28)Упали на жёлтые страницы старой книги. (29)Журка машинально отодвинулся и даже не понял, что начался дождь. (30)Это брызгали волны, хлопали паруса и шумели ветры… (31)Вошла мама.

— (32)Давай-ка закроем окно. (ЗЗ)Кажется, будет гроза.

(34)Журка никогда не боялся грозы. (35)Даже если грохало и сверкало над самой головой. (36)Он и сейчас ответил:

— Ну и что? (37)Я не боюсь.

(38)Мама плотно прикрыла створки, посмотрела на обложенного книгами Журку, улыбнулась и спросила:

— Нравится? (39)Интересно?

(40)Журка сперва рассеянно кивнул, потом поднял глаза.

— (41)Ма… (42)Тут не только интересно. (43)Тут дело даже не в этом…

(44)Она ласково наклонилась над ним:

— А в чём, Журавушка?

(45)Но он не знал, как сказать. (46)Как объяснить радостное замирание души когда думаешь, что, может быть, эту книгу читал в палатке под Измаилом Суворов или в селе Михайловском Пушкин. (47)Вот эти самые страницы. (48)Эти самые буквы. (49)И книги рассказывали им то же самое, что ему, Журке (50)Они были как люди, которые за одну руку взяли Журку, а за другую тех, кто жил сто и двести лет назад. (51)Тех, кто ходил в атаку под Бородином, писал гусиными перьями знаменитые поэмы, дрался стальными блестящими шпагами на дуэлях и мотался на скрипучих фрегатах среди штормовых волн Южного океана. (52)У не открытых ещё островов. (53)Эта жизнь приблизилась к Журке, стала настоящей. (54)И у Журки холодела спина.

(55)Мама, я не знаю… (56)Он помолчал и чуть не сказал про книги: «Они живые». (57)Но отчего-то застеснялся.

 

(По В.П. Крапивину*) 

* Крапивин Владислав Петрович (1938-2020) – известный советский и российский детский писатель.

---

(1)Мы сидели на тёмной террасе. (2)Внизу, засыпая, шумел прибой.

(3)Лёля больно сжала мне руку и сказала:

— Фантазёр! (4)Авантюрист! (5)Мальчишка! (6)Завтра же вы пойдёте на этот лощёный дурацкий пароход и откажетесь. (7)Слышите?

— (8)Почему?

— (9)Как почему? (10)Боже мой! (11)Да неужели вы сами не понимаете! (12)Потому что это не по-товарищески. (13)Конечно, гораздо приятнее бить баклуши в этом госпитальном плавучем салоне с кисейными занавесками, чем работать в грязи, в крови и разбитых теплушках. (14)Никто, конечно, этого вам не скажет. (15)А я говорю. (16)Потому что для меня это не всё равно… (17)Потому что я хочу думать о вас хорошо.

(18)Целая буря поднялась у меня в душе. (19)В чём-то Лёля была права, конечно. (20)Но как я мог потерять эту сказочную возможность плаванья, потерять то, чего я ждал так давно, с малых лет своей жизни?

— (21)Нет, — сказал я. — (22)Я не могу отказаться от этого. (23)И всё это совсем не так, как вы думаете. (24)Не надо говорить со зла.

— (25)Ну тогда прощайте! — глухо сказала Лёля, повернулась и пошла в темноту вдоль белой кромки прибоя.

(26)Я окликнул её. (27)Она не ответила. (28)Я пошёл следом за ней. (29)Она остановилась и сказала холодным и злым голосом:

— Не ходите за мной. (30)Это глупо! (31)И противно. (32)Прощайте.

(33)Я вспоминал час за часом всё, что случилось, и вдруг со страхом сообразил, что я ведь сам не знаю, хорошо или плохо то, что я делаю. (34)Я сам не знаю этого!

(35)То мне казалось, что Лёля совершенно права. (36)То, наоборот, я думал, что всё, о чём она говорила, – ханжество и притворство. (37)И кто это выдумал, будто работа на госпитальном корабле – увеселительная прогулка. (38)Нет, я ни за что не откажусь, не сдамся.

(39)Наутро я спустился в Карантинную гавань, но на том месте, где стоял вчера «Португаль», была причалена железная баржа с каменным углём.

(40)Человек, сидевший на борту баржи, сказал мне, что «Португаль» снялся ночью и ушёл в Трапезунд.

— (41)Вызвали депешей. (42)Срочно. (43)Дело, приятель, военное.

(44)Утро было пасмурное, без ветра. (45)Несколько капель дождя упало мне на лицо и на серую от высохшей соли морскую гальку на дорожке. (46)Мне хотелось увидеть Лёлю. (47)Я осторожно вошёл в сад. (48)За высокими подстриженными кустами буксуса стояла знакомая зелёная скамейка. (49)Я сел на неё. (50)Ни с террасы, ни из сада меня не было видно. (51)Кто-то быстро шёл к калитке. (52)Я взглянул в просвет между ветками буксуса и увидел Лёлю.

(53)Она была без шляпы, в дождевом плаще, и лицо её было таким бледным, каким я его ещё никогда не видел. (54)Она шла быстро, почти бежала.

(55)Я встал со скамейки, раздвинул ветки буксуса и вышел к ней навстречу.

(56)Лёля увидела меня, вскрикнула, упала на колени и, опираясь на одну руку, начала опускаться на крупный серый гравий. (57)Глаза её были закрыты.

(58)Я подбежал к ней, схватил за плечи, но не мог поднять её, она тихо застонала, сказала почти шёпотом:

— Господи! (59)Он жив! (60)Господи!

— (61)Я опоздал на «Португаль», — сказал я, не зная, чем успокоить Лёлю.

(62)Она с трудом встала.

— (63)Да неужели вы ничего не знаете?

— (64)Нет, — ответил я, совершенно растерянный.

— (65)Боже мой, — сказала она и посмотрела на меня полными слёз глазами. — (66)Глупый вы, глупый! (67)Вот – читайте!

(68)Она вынула из кармана плаща маленький серый листок. (69)Это был экстренный выпуск газеты «Одесские новости». (70)Я развернул его и увидел чёрный заголовок: «Новое чудовищное злодеяние немцев. (71)Госпитальный пароход „Португаль“ потоплен торпедой с германской подводной лодки на траверзе Севастополя. (72)Из всей команды и персонала не спасся ни один человек».

(73)Я отбросил газету и обнял за плечи Лёлю. (74)Она плакала сейчас, как маленькая девочка, не стыдясь, не сдерживаясь, обильными слезами облегчения.

 

(По К.Г. Паустовскому*)

* Паустовский Константин Георгиевич (1892-1968) – известный русский писатель, классик отечественной литературы.

---

(1)Детство моё прошло в Киеве, на Святославской улице, где в сумрачной и неуютной квартире проходили длинные зимы.

(2)Святославская улица, застроенная скучными доходными домами, упиралась в огромный пустырь, изрезанный оврагами. (3)Таких пустырей среди города было несколько. (4)Назывались они «ярами».

(5)В яр нам строго запрещали ходить. (6)Это было страшное место, приют воров и нищих. (7)Но всё же мы, мальчишки, собирались иногда отрядами и шли в яр. (8)Мы брали с собой на всякий случай полицейский свисток. (9)Он казался нам таким же верным оружием, как револьвер.

(10)Сначала мы с опаской смотрели сверху в овраги. (11)Там блестело битое стекло, валялись ржавые тазы и рылись в мусоре собаки. (12)Они не обращали на нас внимания.

(13)Потом мы настолько осмелели, что начали спускаться в овраги, откуда тянуло дрянным жёлтым дымком. (14)Дымок этот шёл от землянок и лачуг. (15)Лачуги были слеплены из чего попало: ломаной фанеры, старой жести, разбитых ящиков, сидений от венских стульев, матрацев, из которых торчали пружины. (16)Вместо дверей висели грязные мешки.

(17)У очагов сидели простоволосые женщины в отрепьях. (18)Они обзывали нас «барчуками». (19)Только одна из них – седая косматая старуха с львиным лицом – улыбалась нам единственным зубом.

(20)Среди жильцов этих лачуг мы узнавали старых знакомых. (21)Вот Яшка Падучий – нищий с белыми глазами. (22)Он постоянно сидел на паперти Владимирского собора и выкрикивал одну и ту же фразу: «Господа милосердные, обратите внимание на моё калецство-овецство!»

(23)Вот лысый старик, торгующий зубочистками на Фундуклеевской улице около кафе Франсуа, а рядом – шарманщик с попугаем.

(24)Около лачуг дымили глиняные очаги с дырявыми самоварными трубами.

(25)Болыпе других мне нравилась лачуга шарманщика. (26)Днём шарманщика никогда не было – он ходил по дворам. (27)Около лачуги сидела на земле босая девушка с землистым лицом и красивыми хмурыми глазами. (28)Она чистила картошку. (29)Одна нога у неё была обмотана тряпками.

(30)Это была дочь шарманщика, гимнастка, «человек без костей». (31)Она ходила раньше с отцом по дворам, раскладывала коврик и показывала на нём – худая, в голубом трико – разные акробатические трюки. (32)Сейчас она повредила ногу и не могла «работать».

(33)Иногда она читала всё одну и ту же книгу с оторванным переплётом. (34)По картинкам я догадался, что это были «Три мушкетёра» Дюма.

(35)Девушка недовольно кричала на нас:

— Чего вы тут ходите! (36)Не видели, что ли, как люди живут?

(37)Но потом она привыкла к нам и перестала кричать. (38)Её отец, низенький седой шарманщик, застав нас в яру, сказал:

— Пусть видят, как мается наше общество. (39)Может быть, это им пригодится, когда будут студентами.

(40)Сначала мы ходили в яр целой ватагой, потом я привык к обитателям яра и начал ходить туда один.

(41)Я долго скрывал это от мамы, но меня выдала дочь шарманщика. (42)Я принёс ей почитать «Хижину дяди Тома», но заболел и долго не приходил за книгой. (43)Она забеспокоилась и сама принесла книгу к нам на квартиру. (44)Мама открыла ей дверь, и всё обнаружилось. (45)Я понял это по сжатым губам мамы и по её ледяному молчанию. (46)Вечером между мамой и отцом был в столовой разговор о моём поведении. (47)Я слышал его из-за двери. (48)Мама волновалась и сердилась, но отец сказал, что ничего нет страшного, что меня трудно испортить и что он предпочитает, чтобы я дружил с этими обездоленными людьми, а не с сыновьями киевских купцов и чиновников. (49)Мама возразила, что в моём возрасте меня надо оберегать от тяжёлых житейских впечатлений.

— (50)Пойми, — сказал отец, — что эти люди на человеческое отношение отвечают такой преданностью, какую не найдёшь в нашем кругу. (51)При чём же тут тяжёлые житейские впечатления?

(52)Мама помолчала и ответила:

— Да, может быть, ты прав…

(53)Когда я выздоровел, она принесла мне «Принца и нищего» Марка Твена и сказала:

— Вот… отнеси это сам… дочери шарманщика. (54)Я не знаю, как её зовут.

— (55)Лиза, — ответил я робко.

— (56)Ну вот, отнеси эту книгу Лизе. (57)В подарок.

(58)С тех пор никто в доме больше не возмущался моими посещениями Святославского яра. (59)Теперь мне не надо было тайком таскать из буфета сахар для моих новых друзей или китайские орешки для подслеповатого попугая Митьки. (60)Я открыто просил всё это у мамы. (61)Она мне никогда не отказывала.

(62)Я был благодарен маме за это, и на душе у меня было так легко, как только может быть у мальчика с чистой совестью.

 

(По К.Г. Паустовскому*)

* Паустовский Константин Георгиевич (1892-1968) – известный русский писатель, классик отечественной литературы.

---

(1)Примерно в миле от Таганрога в открытом море стояла на низких скалах проблесковая мигалка. (2)Её звали Черепахой.

(3)Я часто ездил к Черепахе. (4)В тихую погоду я привязывал шлюпку к её железной решётке и удил с борта рыбу.

(5)Однажды я увлёкся рыбной ловлей и не заметил, как подошли сумерки. (6)Я сидел спиной к открытому морю и вдруг услышал тихий набегающий гул. (7)С моря шёл ветер. (8)Серая мгла висела по горизонту. (9)В ней мутно блеснула молния. (10)Вода вокруг сразу почернела и пошла железной рябью.

(11)Я отчалил от Черепахи и начал грести к Таганрогу. (12)Ветер свежел с такой быстротой, что уже через несколько минут волны начали захлёстывать в шлюпку.

(13)Как часто бывает на море, ветер стал поворачивать, задувать от Таганрога, и меня начало сносить в открытое море. (14)С шумом и плеском прошёл рядом маленький смерч.

(15)Быстро темнело. (16)Зажёгся таганрогский маяк.

(17)У этого маяка фонари были устроены так, что на разных расстояниях от порта они давали огонь разного цвета: у самого порта маяк давал красный огонь, дальше – зелёный и на самом большом отдалении – белый.

(18)Я оглянулся. (19)Маяк горел белым огнём. (20)До порта было ещё далеко.

(21)Ветер дул с бессмысленной яростью. (22)Он наскакивал порывами, круто бросался в стороны, кружился и злорадно свистел в вёслах. (23)Волны с размаху били в нос, шлюпка взлетала в темноте, и я слышал, как море тяжёлыми бросками швыряет в неё вёдра воды.

(24)Ноги у меня были уже по косточку в воде. (25)Надо было её отлить. (26)Я бросил вёсла и нащупал черпак. (27)Но волны тотчас повернули лодку бортом, меня закружило, и я понял, что первый же большой вал накроет шлюпку и перевернёт её.

(28)Я схватил вёсла и снова начал грести из последних сил. (29)Мокрая рубаха прилипла к телу и очень мешала. (30)Руки жгло, должно быть, я сорвал на них кожу.

(31)Когда я оглянулся, маяк горел зелёным огнём. (32)Порт был уже ближе. «(33)Ещё немного, — говорил я себе. — (34)Ещё! (35)Сейчас появится красный огонь. (36)Тогда ты спасён».

(37)Я грёб и стонал от напряжения. (38)Мокрые волосы падали на глаза, но я их не откидывал – всё равно вокруг ничего не было видно, а мне нельзя было бросать вёсла хотя бы на секунду: тотчас ветер отжимал шлюпку далеко назад. (39)Я оглянулся и выругался: маяк снова горел белым огнём! (40)Меня быстро сносило, и не было, казалось, никакой силы, чтобы продвинуть шлюпку против этого неистового ветра.

(41)Тогда я бросил вёсла и снова начал отливать воду. (42)Странное безразличие охватило меня. (43)Я отливал воду и почему-то вспомнил вдруг маму, узкую улочку в Люблине, где я рвал для Лёли холодную сирень, тёплую женскую ладонь, ласково погладившую меня по щеке.

(44)Я на время как будто оглох и ослеп. (45)Когда я поднял голову, огонь маяка висел на самом горизонте. (46)Он был похож на тонущую звезду. (47)Я взялся за вёсла и начал грести медленно, равномерно, в оцепенении. (48)Меня удивляло, что я ещё не утонул.

(49)Я оглянулся и увидел зелёный огонь. (50)Тогда меня охватила непонятная ярость. (51)Я начал грести с такой силой, что трещали вёсла. (52)Я грёб стоя, грёб всей тяжестью своего тела. (53)Неожиданно я услышал за спиной новый осатанелый рёв, оглянулся и увидел красный огонь маяка. (54)Порт был рядом.

(55)Я определил по огням, куда меня отшибают волны, и начал бешено грести. (56)Чтобы было легче, я кричал.

(57)Белый яркий свет вспыхнул над головой. (58)Я, конечно, не мог догадаться, что это осветительная ракета и что меня заметили с мола.

— (59)Эй, на шлюпке! (60)На шлюпке!

(61)На молу махали фонарём. (62)Я подвёл шлюпку на свет фонаря, к каменной лестнице, и бросил вёсла.

(63)Из шлюпки меня вытащили портовые сторожа, отвели в караулку, и там при слепящем свете электрической лампы я увидел себя – изорванного, мокрого насквозь, с окровавленными синими руками.

— (64)Счастливчик, — сказал мне седой смотритель порта со свирепыми бровями. — (65)Почему вы вышли в море, когда с двух часов дня были подняты штормовые сигналы?

— (66)Я не умею разбираться в сигналах, — сознался я.

— (67)Так вот, — сказал смотритель порта, — запомните, что каждому человеку надо понимать штормовые сигналы. (68)И на море, и в собственной жизни. (69)Во избежание непоправимых несчастий.

 

(По К.Г. Паустовскому*)

* Паустовский Константин Георгиевич (1892-1968) – известный русский писатель, классик отечественной литературы.

---

(1)Я давно приметил в лесу одну полянку с рыжиками. (2)Они там в траве рассыпаны, как жёлтенькие пуговки. (3)Такие маленькие, что в горлышко бутылки пролезают. (4)Их очень хорошо солить.

(5)Взяли мы по корзинке – я большую, а Никитка маленькую – и отправились в лес.

(6)И Томка с нами побежал.

(7)Мы ещё и до полянки с рыжиками не дошли, как Томка закрутился, завертелся на одном месте около ёлки, принюхиваться стал. (8)И вдруг совсем близко от нас кто-то громко захлопал крыльями.

(9)Посмотрели мы за куст, а там ходит какая-то удивительная курочка, ходит и на нас глядит. (10)Пёстренькая такая, мохнатые лапки, а на голове чёрный хохолок – то поднимется колпачком, то ляжет.

— (11)Это кто? — спрашивает Никита.

— (12)Тише, тише, — говорю я ему, — не пугай, это рябчиха.

(13)Вдруг курочка поползла по земле, как мышь, потом встала столбиком, шею вытянула и ещё громче захлопала крыльями. (14)Похлопала, похлопала, взъерошилась вся, будто больная, и поскакала куда-то вбок.

— (15)Вот так представление! (16)Чего это она так? — спрашивает Никита.

— (17)Это она хитрит, — говорю, — нашего Томку от цыплят отводит.

(18)А Томка как увидел рябчиху, так сразу и кинулся за ней.

(19)Рябчиха прихрамывает, подлётывает, еле бежит, будто она совсем больная. (20)Притворяется.

(21)А Томка и рад: визжит, лает, вот-вот догонит рябчиху, вот-вот за хвост её схватит! (22)Глупый Томка.

(23)Увела его рябчиха далеко-далеко и потом, видно, села на дерево.

(24)Слышим: Томка лает на одном месте.

(25)Тут я говорю:

— Давай-ка, Никитушка, поищем с тобою цыплят. (26)Рябчиха отсюда Томку нарочно увела – значит, рябчата где-то тут затаились.

(27)Приподняли мы с земли прелую еловую ветку, видим: какой-то гриб-поганка торчит на тонкой ножке. (28)А под поганкой рябчонок сидит. (29)Спрятался и глаза закрыл.

(30)Я цап его рукой – и поймал. (31)Готово! (32)Попался, маленький!

(33)А, вот он какой! (34)Совсем как настоящий цыплёнок. (35)Только поменьше, да весь полосатый и пятнистый. (36)Это для того, чтобы легче было прятаться.

(37)Ещё пуховый, а на крылышках перья – значит, уже летает.

(38)Я и Никите дал подержать испуганного рябчонка.

— (39)Что же будем с ним делать? — спрашиваю. — (40)Унесём домой или оставим рябчихе? (41)Пожалуй, он умрёт у нас дома без матери.

— (42)Отдадим рябчихе, — говорит Никита.

(43)Так мы и сделали.

(44)Я разжал руку. (45)А рябчонок сидит у меня на ладони и не двигается, боится очень.

(46)Тут я немножко его подтолкнул, и он полетел.

(47)Пролетел шагов пять, сел на землю да и с глаз пропал – то ли в яму сунулся, то ли под какой-нибудь листочек залез или просто прижался к земле. (48)Ну и ловко прячутся эти рябчата!

(49)Мы набрали с Никиткой полные корзинки рыжиков и пришли домой.

(50)А Томка в лесу остался. (51)Его, глупого, рябчиха ещё долго-долго обманывала, от дерева к дереву водила.

 

(По Е.И. Чарушину*)

* Чарушин Евгений Иванович (1901-1965) – советский писатель, график, скульптор, автор рассказов для детей о животных.

---

(1)К дяде Коле приходил штабс-капитан Иванов – чистенький, белорукий, с тщательно заострённой светлой бородкой и тонким голосом.

(2)Как большинство холостяков, Иванов прижился в чужой семье у дяди Коли. (3)Он не мог провести ни одного вечера, чтобы не прийти посидеть и поболтать. (4)Всякий раз, снимая в передней шинель и отстёгивая шашку, он краснел и говорил, что зашёл «на огонёк» или для того, чтобы посоветоваться с дядей Колей по делу. (5)Потом он, конечно, засиживался до полночи.

(6)Я был благодарен Иванову за то, что он отучил меня от привычки стесняться простых вещей.

(7)Как-то я встретил Иванова на базаре. (8)Он покупал картошку и капусту.

— (9)Помогите мне дотащить всё это до извозчика, — попросил он меня. — (10)Мой Пётр (Пётр был денщиком Иванова) захворал. (11)Приходится всё делать самому.

(12)Когда я тащил вместе с ним к извозчику тяжёлую кошёлку с капустой, нам встретилась молоденькая учительница немецкого языка из брянской гимназии. (13)В ответ на мой поклон она фыркнула и отвернулась. (14)Я покраснел.

— (15)Напрасно смущаетесь, — сказал Иванов. — (16)Вы же не делаете ничего дурного. (17)Чтобы избавиться от насмешливых взглядов, у меня есть приём – смотреть людям прямо в глаза. (18)Очень хорошо действует.

(19)Мы сели на извозчика, заваленного овощами, и поехали по главной Московской улице. (20)Нам встречалось много знакомых. (21)Встретился даже ехавший в пароконном экипаже начальник арсенала генерал Сарандинаки.

(22)Завидев нас, знакомые усмехались, но Иванов прямо смотрел им в глаза. (23)Под этим взглядом они смущались, переставали усмехаться и в конце концов даже приветливо нам кивали. (24)А Сарандинаки остановил экипаж и предложил Иванову прислать к нему своего денщика. (25)Но Иванов вежливо отказался, заметив, что он прекрасно справляется с этой несложной работой. (26)Генерал поднял брови, слегка толкнул кучера в спину шашкой в чёрных ножнах, и серые генеральские лошади с места пошли рысью.

— (27)Вот видите, — сказал мне Иванов, — никогда не следует пасовать перед предрассудками.

(28)Я знал, конечно, что Иванов прав, но всё же мне было неприятно под обстрелом насмешливых глаз. (29)Сказывалась дурная привычка.

(30)Иногда я ловил себя на том, что боялся поступить не так, как все, стеснялся своей бедности, пытался скрыть её от товарищей.

(31)Мама относилась к перемене в нашей жизни как к величайшему несчастью. (32)Изо всех сил она скрывала это от знакомых. (33)Все знали, что отец оставил семью, но мама на вопросы знакомых всегда отвечала, что отец уехал ненадолго и у нас всё благополучно. (34)Ночи напролёт она штопала и переделывала нашу одежду, боясь, чтобы «люди не заметили» признаков обнищания. (35)Мужество изменило маме. (36)Её робость передалась и нам.

(37)Когда извозчик подымался на гору к дому Иванова, рассыпалась капуста. (38)Кочаны, подпрыгивая и перегоняя друг друга, покатились по мостовой. (39)Засвистели мальчишки. (40)Извозчик остановился. (41)Мы слезли и начали подбирать кочаны.

(42)Я был, должно быть, совершенно красный от стыда, потому что Иванов, взглянув на меня, предложил:

— Давайте я подберу сам. (43)А вы уж идите лучше домой.

(44)Если раньше мне было стыдно подбирать кочаны на глазах у прохожих, то после этих слов я покраснел до слёз от стыда за себя. (45)Я с остервенением подобрал последние кочаны и мимоходом дал оглушительную затрещину мальчишке Самохину, сыну брянского купца. (46)Он приплясывал на тротуаре и дразнился:

Ехал, ехал гимназист,

Потерял капустный лист!

(47)Юный Самохин, ревя и размазывая слёзы, скрылся в своём дворе.

(48)Я был уверен, судя по хитрым глазам Иванова, что он рассыпал капусту нарочно.

(49)С этого времени я начал даже бравировать. (50)Каждый день я выходил на улицу с деревянной лопатой и разгребал снег, колол дрова, топил печи и не только не уклонялся от грубой работы, но всячески на неё напрашивался. (51)А мальчишка Самохин ещё долго, завидев меня, прятался за калитку и кричал оттуда:

— Синяя говядина!

(52)«Синей говядиной» звали гимназистов за их синие фуражки. (53)Но эти выпады Самохина уже не производили на меня впечатления.

 

(По К.Г. Паустовскому*)

* Паустовский Константин Георгиевич (1892-1968) – известный русский писатель, классик отечественной литературы.

---

(1)На тихой улице послышался громкий плаксивый голос. (2)Максим заторопился и свернул в переулок. (3)На тротуаре стояла худая, как палка, тётенька в синем платье и клетчатом платке и, глядя перед собой, голосила:

— Сгорим, сгори-им ведь, паразит он проклятый, ушёл, а утюх-та не выключен!..

(4)Толстый мужчина в полосатой рубахе, две женщины с большими сумками и очень высокий гражданин в очках стояли неподалёку и переглядывались.

— (5)Только на минутку вышла к Нюре за маслом, велела паразиту: «Никуда не уходи», ключ не взяла, а он уже смылся, дверь захлопнул! (6)Ой, пожар будет на всю улицу! (7)Ой, будет!.. (8)Там газеты рядышком лежат, всё равно что растопка…

— (9)Ясно, — сказал толстый человек. — (10)Муж сбежал, ключа нет, утюг калится. (11)Всё может кончиться возгоранием.

(12)Все посмотрели наверх. (13)Над нижним кирпичным этажом поднимались ещё два – деревянные, и на верхнем, под узорчатым карнизом большого окна, темнел квадрат распахнутой форточки.

— (14)Если бы кто залез да выключил…

— (15)Это, пожалуй, здравая мысль, но кто рискнёт? (16)Тут необходимы ловкость и сноровка.

(17)Может быть, они просто так говорили, но у Максима под рубашкой забегали холодные мохнатые жуки. (18)Показалось, что все смотрят на него. (19)Если ловкость и сноровка, то у кого? (20)Не у толстого же дяди и не у этих пожилых женщин с кошёлками. (21)И не у девчонок с глупо приоткрытыми ртами.

(22)Максим глянул на водосточную трубу. (23)В конце концов, по шесту в спортзале он лазил, не падал… (24)Чувствуя замирание в душе, Максим снял пилотку, расстегнул и скинул жилет. (25)Теперь никуда не денешься, нужно держаться до конца. (26)Максим, не оборачиваясь, подошёл к трубе и здесь сбросил сандалии и носки. (27)Он вцепился в трубу, будто приклеился. (28)Все с ожиданием глядели на него. (29)Максим вздохнул и полез…

(30)В общем, лезть было не очень трудно, и Максим понял, что до третьего этажа доберётся.

(31)А вот как дальше? (32)Окно с форточкой было третьим от угла. (33)Цепляясь за косяки, за выступы деревянных узоров и переплёты рам, он стал пробираться вдоль стены. (34)Снова стало жутковато, и, чтобы не дрожать, Максим уговаривал себя: всё это не страшно, до земли всего два этажа, а если точнее – то полтора. (35)И если что случится, толстый дядька обещал поймать…

(36)До окна он добрался, дотянулся до верхнего карниза, встал пальцами на узенькую кромку подоконника. (37)Максим сунул в форточку голову и руки, лёг грудью на переплёт, зацарапал коленками по скользкому стеклу. (38)И, сам не зная как, перевесился и радостно свалился вниз головой в комнату.

(39)Нет, не зря он сюда забрался! (40)В комнате уже плавал едкий дымок. (41)На шерстяном одеяле, накрывавшем стол, вокруг чугунной подставки утюга, расползалось коричневое пятно, похожее на большого краба. (42)Максим дёрнул шнур, схватил за ручку утюг, ударил им по подставке. (43)Потом, кашляя от запаха горелой шерсти, подошёл к окну, дёрнул запоры. (44)Распахнул створки. (45)Снизу, одинаково приоткрыв рты, смотрели на него разные люди.

— (46)Всё! — сказал Максим. — (47)Выключил. (48)Ещё немного, и загорелось бы. (49)Одеяло уже дымилось.

(50)Он был сдержан, а душа у него ликовала. (51)Две девчонки переглянулись, снова задрали головы и вдруг зааплодировали. (52)Как на концерте. (53)И тогда другие люди, взрослые, тоже захлопали. (54)Все. (55)Максим даже отодвинулся на полшага от подоконника. (56)И, наверно, слегка покраснел. (57)Второй раз за сегодняшний день его награждали аплодисментами. (58)Снова он был победителем.

 

(По В.П. Крапивину*)

* Крапивин Владислав Петрович (род. в 1938 году) – известный советский и российский детский писатель.

---

(1)Однажды ранней осенью шарманщик пришёл к нам во двор без попугая. (2)Он равнодушно крутил ручку шарманки. (3)Она высвистывала польку «Пойдём, пойдём, ангел милый, пойдём танцевать со мной». (4)Шарманщик обводил глазами балконы и открытые окна, дожидаясь, когда наконец полетит во двор медная монета, завёрнутая в бумажку.

(5)Я выбежал к шарманщику. (6)Он сказал мне, не переставая вертеть шарманку:

— У Митьки хвороба. (7)Сидит, как ёж. (8)Твои орешки и то лущить бросил. (9)Видать, подыхает.

(10)Шарманщик снял чёрную пыльную шляпу и вытер ею лицо.

— (11)Пропащее существование! — сказал он. — (12)Одной шарманкой, без Митьки, на хлеб не заработаешь. (13)Кому теперь вытягивать «счастье»?

(14)Попугай за пять копеек вытаскивал желающим зелёные, синие и красные билетики с напечатанными на них предсказаниями. (15)Билетики эти назывались почему-то «счастьем». (16)Они были свёрнуты в трубочки и уложены, как папиросы, в коробку от гильз. (17)Прежде чем вытащить билетик, Митька долго топтался по жёрдочке и недовольно кричал.

(18)Предсказания были написаны весьма тёмным языком.

«(19)Вы родились под знаком Меркурия, и камень ваш есть изумруд, иначе смарагд, что означает нерасположение и окончательное нахождение житейского устройства в годы, убелённые сединой. (20)Бойтесь блондинок и блондинов и предпочитайте не выходить на улицу в день усекновения главы Иоанна Предтечи». (21)Иногда в билетиках были короткие и зловещие фразы: «Завтра к вечеру» или «Если хочешь остаться живым, никогда не оглядывайся».

(22)Через сутки Митька издох, я похоронил его в яру в картонной коробке от ботинок. (23)Шарманщик исчез.

(24)Я рассказал маме о смерти попугая. (25)Губы у меня дрожали, но я сдерживался.

— (26)Одевайся, — строго сказала мама. — (27)Пойдём к Бурмистрову.

(28)Бурмистров был старичок с зелёной от старости бородой. (29)Он держал тёмный и тесный магазин на Бессарабке. (30)Там глуховатый этот человек, похожий на гнома, торговал великолепными вещами: удочками, разноцветными поплавками, аквариумами, золотыми рыбками, птицами, муравьиными яйцами и даже переводными картинками.

(31)Мама купила у Бурмистрова пожилого зелёного попугая с оловянным кольцом на ноге. (32)Мы одолжили у Бурмистрова клетку. (33)Я нёс в ней попугая. (34)По дороге он изловчился и прокусил мне палец до самой кости. (35)Мы зашли в аптеку. (36)Мне перевязали палец, но я был так взволнован, что почти не почувствовал боли.

(37)Мне очень хотелось поскорее отнести попугая к шарманщику, но мама сказала:

— Я пойду вместе с тобой. (38)Я должна это видеть сама.

(39)Она ушла к себе переодеться. (40)Мне было стыдно, что мама переодевается, чтобы пойти к нищим, оборванным людям, но я не смел ей ничего сказать. (41)Через несколько минут она вышла. (42)На ней было старенькое платье, заштопанное на локтях. (43)На голову она накинула платок. (44)На этот раз она даже не натянула на руки свои элегантные лайковые перчатки. (45)И туфли она надела со стоптанными каблуками. (46)Я с благодарностью взглянул на неё, и мы пошли.

(47)Мама мужественно спустилась в овраг, прошла мимо онемевших от изумления растрёпанных женщин и даже ни разу не приподняла юбку, чтобы не запачкать её о кучи мусора и золы.

(48)Лиза, увидев нас с попугаем, вспыхнула, серое её лицо покрылось жарким румянцем, и она неожиданно сделала маме реверанс. (49)Шарманщика не было дома. (50)Лиза взяла попугая и, всё больше краснея, повторяла одни и те же слова:

— Ну, зачем это вы! (51)Зачем это вы!

— (52)Его можно будет выучить вытаскивать «счастье»? — спросила мама.

— (53)Да, в два дня! — радостно ответила Лиза. — (54)Но зачем это вы! (55)Господи! (56)Зачем? (57)Это же каких денег стоит!

(58)На следующий день мама отослала Лизе в Святославский яр чёрное платье моей сестры и свои коричневые ботинки.

 

(По К.Г. Паустовскому*)

* Паустовский Константин Георгиевич (1892-1968) – известный русский писатель, классик отечественной литературы.

---

(1)Вскоре к нашей компании присоединился Иленька Грап. (2)Иленька был мальчик лет тринадцати, худой, высокий, бледный, с птичьей рожицей и добродушно-покорным выражением. (3)Когда я теперь вспоминаю его, я нахожу, что он был очень услужливый, тихий и добрый мальчик; тогда же он мне казался таким презренным существом, о котором не стоило ни жалеть, ни даже думать.

(4)Когда игра в разбойники прекратилась, мы начали возиться и щеголять друг перед другом разными гимнастическими штуками. (5)Иленька с робкой улыбкой удивления поглядывал на нас и, когда ему предлагали попробовать то же, отказывался, говоря, что у него совсем нет силы.

(6)Серёжа беспрестанно хохотал и затеивал новые шалости: перепрыгивал через три стула, поставленные рядом, через всю комнату перекатывался колесом, становился кверху ногами на книги Татищева, положенные им в виде пьедестала на середину комнаты, и при этом выделывал ногами такие уморительные штуки, что невозможно было удержаться от смеха. (7)После этой последней штуки он задумался, помигал глазами и вдруг с совершенно серьёзным лицом подошёл к Иленьке: «Попробуйте сделать это; право, это нетрудно». (8)Грап, заметив, что общее внимание обращено на него, покраснел и чуть слышным голосом уверял, что он никак не может этого сделать.

— (9)Да что ж в самом деле, отчего он ничего не хочет показать? (10)Непременно надо, чтобы он встал на голову!

(11)И Серёжа взял его за руку.

— (12)Непременно, непременно на голову! — закричали мы все, обступив Иленьку, который в эту минуту заметно испугался и побледнел, схватили его за руку и повлекли к книгам.

— (13)Пустите меня, я сам! — кричала несчастная жертва.

14)Но эти крики отчаяния ещё более воодушевляли нас; мы помирали со смеху.

(15)Володя и старший Ивин нагнули ему голову и поставили её на стопку книг; я и Серёжа схватили бедного мальчика за тоненькие ноги, которыми он махал в разные стороны, засучили ему брюки до колен и с громким смехом вскинули их кверху; младший Ивин поддерживал равновесие всего туловища. 

(16)Случилось так, что после шумного смеха мы вдруг все замолчали, и в комнате стало так тихо, что слышно было только тяжёлое дыхание несчастного Грапа. (17)В эту минуту я не совсем был убеждён, что всё это очень смешно и весело.

(18)Иленька, как что-то безжизненное, грохнулся на землю и от слёз мог только выговорить:

— За что вы меня тираните?

(19)Плачевная фигура бедного Иленьки с заплаканным лицом поразила нас; мы все молчали и старались принуждённо улыбаться.

(20)Отвернувшись, Иленька громко зарыдал.

(21)Я не сообразил того, что бедняжка плакал, верно, не столько от физической боли, сколько от той мысли, что пять мальчиков без всякой причины, все согласились ненавидеть и гнать его.

(22)Я решительно не могу объяснить себе жестокости своего поступка. (23)Как я не подошёл к нему, не защитил и не утешил его? (24)Куда девалось чувство сострадания, заставлявшее меня, бывало, плакать навзрыд при виде выброшенного из гнезда галчонка? (25)Неужели это прекрасное чувство было заглушено во мне желанием казаться перед Серёжей таким же молодцом, как и он сам?

 

(По Л.Н. Толстому*)

 * Толстой Лев Николаевич (1828-1910) – русский писатель и мыслитель, просветитель, публицист.

---

(1)Край пруда порос сплошь кувшинками. (2)Лодка взрезала эту гущу с сухим шорохом. (3)В разрывах зарослей проступала вода пруда, как сок арбуза в треугольнике разреза.

(4)Мальчик и девочка стали рвать кувшинки. (5)Оба ухватились за один и тот же нервущийся и тугой, как резина, стебель. (6)Он стянул их вместе. (7)Дети стукнулись головами. (8)Лодку, как багром, подтянуло к берегу. (9)Стебли перепутывались и укорачивались, белые цветы с яркою, как желток, сердцевиной уходили под воду и выныривали со льющеюся из них водою.

(10)Надя и Ника продолжали рвать цветы, всё более накреняя лодку и почти лёжа рядом на опустившемся борту.

— (11)Надоело учиться, — сказал Ника. — (12)Пора начинать жизнь, зарабатывать, идти в люди.

— (13)А я как раз хотела попросить тебя объяснить мне квадратные уравнения. (14)Я так слаба в алгебре, что дело чуть не кончилось переэкзаменовкой.

(15)Нике в этих словах почудились какие-то шпильки. (16)Ну, конечно, она ставит его на место, напоминая ему, как он ещё мал. (17)Квадратные уравнения! (18)А они ещё и не нюхали алгебры.

(19)Не выдавая, как он уязвлён, он спросил притворно равнодушно, в ту же минуту поняв, как это глупо:

— Когда ты вырастешь, за кого ты выйдешь замуж?

— (20)О, это ещё так далеко. (21)Вероятно, ни за кого. (22)Я пока не думала.

— (23)Не воображай, пожалуйста, что мне это очень интересно.

— (24)Тогда зачем спрашиваешь?

— (25)Ты дура.

(26)Они начали ссориться. (27)Нике вспомнилось его утреннее женоненавистничество. (28)Он пригрозил Наде, что, если она не перестанет говорить дерзости, он её утопит.

— (29)Попробуй, — сказала Надя.

(30)Он схватил её поперёк туловища. (31)Между ними завязалась драка. (32)Они потеряли равновесие и полетели в воду. (33)Оба умели плавать, но водяные лилии цеплялись за их руки и ноги, а дна они ещё не могли нащупать. (34)Наконец, увязая в тине, они выбрались на берег.

(35)Вода ручьями текла из их башмаков и карманов. (36)Особенно устал Ника. (37)Если бы это случилось совсем ещё недавно, не дальше чем

нынешней весной, то в данном положении, сидя мокры-мокрёшеньки вдвоём после такой переправы, они непременно бы шумели, ругались бы или хохотали. (38)А теперь они молчали и еле дышали, подавленные бессмыслицей случившегося. (39)Надя возмущалась и молча негодовала, а у Ники болело всё тело, словно ему перебили палкою ноги и руки и продавили рёбра. (40)Наконец тихо, как взрослая, Надя проронила: «Сумасшедший!» – и он также по-взрослому сказал: «Прости меня». (41)Они стали подниматься к дому, оставляя мокрый след за собой, как две водовозные бочки. (42)Их дорога лежала по пыльному подъему, кишевшему змеями, невдалеке от того места, где Ника утром увидал змею. (43)Ника вспомнил волшебную приподнятость ночи, рассвет и своё утреннее всемогущество, когда он по своему желанию повелевал природой. «(44)Что приказать ей сейчас?» – подумал он. (45)Чего бы ему больше всего хотелось? (46)Ему представилось, что больше всего хотел бы он когда-нибудь ещё раз свалиться в пруд с Надей и много бы отдал сейчас, чтобы знать, будет ли это когда-нибудь или нет.

 

  (По Б. Л. Пастернаку*)

 

* Пастернак Борис Леонидович (1890-1960) – выдающийся писатель XX века, лауреат Нобелевской премии по литературе.

---

(1)Мария Нарышкина родом из глухого, забросанного песками городка Астраханской губернии. (2)С детства Мария видела волнующиеся от легчайшего ветра песчаные степи прикаспийского края, караваны верблюдов, уходящих в Персию, загорелых купцов, охрипших от песчаной пудры, и дома в восторженном исступлении читала географические книжки отца. (3)Пустыня была её родиной, а география – поэзией.
(4)По примеру отца девушка закончила педагогический институт. (5)Марию Никифоровну назначили учительницей в дальний район – село Хошутово, на границе с мёртвой среднеазиатской пустыней.
(6)Первый раз видела Мария Никифоровна настоящую бурю в глубине пустыни. (7)Хошутово было почти совсем занесено песком. (8)На улицах лежали целые сугробы мельчайшего беловатого песка, надутого с плоскогорий Памира. (9)Песок подходил к подоконникам домов, лежал буграми на дворах и точил дыхание людей. (10)Всюду стояли лопаты, и каждый день крестьяне работали, очищая усадьбы от песчаных заносов. (11)Мария Никифоровна увидела тяжкий и почти ненужный труд, потому что расчищенные места снова заваливались песком, увидела молчаливую бедность и смиренное отчаяние.
(12)Крестьяне на школу глядели равнодушно, она им была не нужна в их положении. (13)И Мария Никифоровна догадалась: в школе надо сделать главным предметом обучение борьбе с песками, обучение искусству превращать пустыню в живую землю.
(14)Тогда она созвала крестьян в школу и рассказала им про своё намерение. (15)Крестьяне ей не поверили, но сказали, что дело это славное. (16)В округе^[1] учительнице дали книги и посоветовали самой преподавать песчаное дело.
(17)Прошло два года. (18)С большим трудом к концу первого лета удалось Марии Никифоровне убедить крестьян устраивать каждый год добровольные общественные работы – месяц весной и месяц осенью.
(19)И уже через год Хошутова было не узнать. (20)Растительные посадки защитными полосами зеленели вокруг орошаемых огородов, длинными лентами окружили Хошутово со стороны ветров пустыни.
(21)Около школы Мария Никифоровна задумала устроить сосновый питомник, чтобы перейти уже к решительной борьбе с пустыней. (22)Учительница вычитала, что посевы, заключённые меж полосами сосновых насаждений, дают удвоенные и утроенные урожаи, потому что дерево бережёт снежную влагу и хранит растение от истощения горячим ветром. (23)Даже кустарниковые посадки увеличили намного урожай трав, а сосна – дерево попрочней.
(24)Хошутово издавна страдало от недостатка топлива. (25)Теперь кустарник дал жителям топливо и прут, из которого они научились делать корзины, ящички, а особо искусные – даже стулья, столы и прочую мебель.
(26)Пустыня понемногу зеленела и становилась приветливей. (27)Школа Марии Никифоровны всегда была полна не только детьми, но и взрослыми, которые слушали чтение учительницы про мудрость жить в песчаной степи.
(28)Через несколько лет учительницу вызвали в округ и сказали:
— Знаете что, Мария Никифоровна, пожалуй, теперь в Хошутове обойдутся и без вас.
— (29)Это как же? — изумилась учительница.
— (30)А так: население уже обучилось бороться с песками. (31)А вы не согласились бы перевестись в Сафуту?
— (32)Что это за Сафута? — спросила Мария Никифоровна.
— (33)Сафута – тоже село, — ответил начальник. — (34)Если бы вы, Мария Никифоровна, поехали в Сафуту и обучили бы местное население культуре песков, тогда Сафута привлекла бы к себе и других, а те, кто уже поселился там, не разбежались бы. (35)Вы понимаете меня теперь, Мария Никифоровна?.. (36)Кстати, мы давно не можем найти кандидата в Сафуту: глушь, даль – все отказываются. (37)Как вы на это смотрите, Мария Никифоровна?..
(38)Мария Никифоровна задумалась: «Неужели молодость придётся похоронить в песчаной пустыне и умереть в кустарнике, считая это полумёртвое деревцо в пустыне лучшим для себя памятником и высшей славой жизни?..»
(39)Потом Мария Никифоровна поняла всю безысходную судьбу людей, зажатых в барханы песков, и сказала удовлетворённо:
— Ладно. (40)Я согласна... (41)Постараюсь приехать к вам через пятьдесят лет старушкой... (42)Приеду не по песку, а по лесной дороге. (43)Дожидайтесь!
(44)Начальник в удивленье подошёл к ней:
— Вы, Мария Никифоровна, могли бы заведовать целым народом, а не школой. (45)Пустыня – будущий мир, а люди будут благодарны, когда в пустыне вырастет дерево… 

 

(По А. Платонову*)

 

* Платонов Андрей (настоящее имя – Андрей Платонович Климентов, 1899-1951) – русский советский писатель, поэт и публицист, драматург, киносценарист, военный корреспондент.

^[1] Округ – административное подразделение государственной территории.

---

(1)Прошлым летом я жил в маленьком городке на одной из наших полноводных рек. (2)Около этого городка сажали сосновые леса.

(3)Однажды я побывал в лесничестве. (4)Оно помещалось на окраине городка над рекой. (5)Около дома, где помещалось лесничество, разросся по склону оврага тенистый сад. (6)По дну оврага протекала речушка. (7)Она была тихая, с ленивым течением и густыми зарослями по берегам. (8)В этих зарослях была протоптана к воде тропинка, а около неё стояла скамейка. (9)В свободные минуты лесничий Михаил Михайлович, Анюта и другие сотрудники лесничества любили немного посидеть на этой скамейке, посмотреть, как толчётся над водой мошкара и как заходящее солнце догорает на облаках, похожих на парусные корабли.

(10) В этот вечер я тоже застал Михаила Михайловича и Анюту на скамейке на берегу реки.

(11) В омуте у наших ног плавала необыкновенно зелёная ряска. (12)На чистых местах цвёл водокрас – белые и тонкие, как папиросная бумага, цветы с красной сердцевиной. (13)Выше омута на крутом берегу островами разросся кипрей.

— (14)Кипрей — это наш помощник, — заметил Михаил Михайлович.

— (15)А чем он вам помогает? (16)До сих пор я только знал, что его листья заваривают вместо чая.

— (17)Потому его и прозвали в народе иван-чаем, — объяснил

 Михаил Михайлович. — (18)А помогает он нам вот чем…

(19)Кипрей всегда разрастается на лесных пожарищах и порубках. (20)Недавно ещё его считали сорной травой. (21)Лесники безжалостно вырывали весь кипрей, что вырастал рядом с молодыми сосенками. (22)Делали это они потому, что считали, будто растение заглушает побеги сосен, отнимает у них свет и влагу. (23)Но вскоре заметили, что сосенки в тех местах, где уничтожили кипрей, совсем не могут бороться с холодом и от первых же утренних морозов, какие бывают в начале осени, начисто погибают. (24)Учёные, конечно, начали искать причину этого и наконец нашли.

(25)Оказалось, что кипрей – очень тёплый цветок. (26)Когда ударит осенний мороз и иней посеребрит траву, то около кипрея инея нет, потому что рядом с ним стоит тёплый воздух. (27)Этот цветок выделяет из себя теплоту. (28)И заметьте, что кипрей всегда разрастается рядом с молодыми соснами. (29)Это их сторож. (30)Их защитник, их нянька. (31)Бывает, в сильный мороз у кипрея отмёрзнет вся верхушка, а он всё равно не сдаётся, живёт и дышит теплотой. (32)Самоотверженный цветок! (33)И в этой теплоте растут себе без страха все соседи кипрея, все слабенькие побеги, пока зима не прикроет их, как ватным одеялом, глубоким снежком.

— (34)Кипрей, — сказала Анюта, — не только воздух обогревает, но и почву, так что и корешки всех этих побегов не замерзают.

— (35)Вы думаете, один кипрей такой замечательный? — спросил меня Михаил Михайлович. — (36)Почти про каждое растение можно рассказать такие удивительные вещи, что вы просто ахнете. (37)Что ни цветок, то прямо рассказ. (38)Растения спасают нас от болезней, дают крепкий сон, свежие силы, одевают, кормят — всего не перечтёшь. (39)Нет у нас лучших друзей, чем растения. (40)Да если бы я умел рассказывать сказки, я бы о каждой травинке, о каждом каком-нибудь незаметном маленьком лютике или колоске порассказал бы такое, что все старые добрые сказочники мне бы позавидовали.

(41)На следующий день я ходил вместе с Анютой в Моховой лес, видел заросли кипрея в молодых посадках, и с тех пор я начал относиться к цветам кипрея и к молодым сосенкам как к своим верным друзьям.

(42)Перед отъездом я сорвал кисть кипрея. (43)Анюта высушила её мне в сухом песке. (44)От этого цветы сохранили свою яркую пунцовую окраску. (45)У себя в Москве я заложил эту сухую кисть кипрея в толстую книгу. (46)Называлась она «Русские народные сказки». (47)И каждый раз,

 когда я раскрывал эту книгу, я думал о том, что жизнь, окружающая нас, хотя бы жизнь вот этого простого и скромного цветка, бывает интереснее самых волшебных сказок.

 

(По К.Г. Паустовскому*)

* Паустовский Константин Георгиевич (1892-1968) – известный русский писатель, классик отечественной литературы.

---

(1)Витька врал редко, но сейчас, когда новенькая, Валя, которая ему так нравилась, смотрела на соперника с уважением, нахмурился и стал придумывать, что бы сказать такое. (2)Но ничего в его жизни «такого» не было: он вспомнил только, что соседка на днях рассказывала, как к Лесотехнической академии прибежали лоси, и выпалил оторопело:

— На нашу улицу сегодня два лося прибежали ночью, витрину в цветочном магазине разбили и все гортензии поели. (3)А я их поймал и отвёл куда надо!..

(4)После перемены в классе Витьку ждал сюрприз: во всю доску был нарисован кривоногий лось, больше похожий на собаку, а рядом Витька, толстопузый, с длинным, как у Буратино, носом. (5)Он держал лося за рога. (6)И подпись в стихах:

  Об этом узнает пусть публика вся:

  Наш Витька поймал на Садовой лося.

(7)Он страшно разозлился. (8)Стёр рисунок и сказал с вызовом:

— Смейтесь, смейтесь… (9)И ты тоже смейся. (10)Чего не смеёшься? — повернулся он к новенькой Вале. 

(11)Валя опять отодвинулась на самый край скамьи и втянула голову в плечи…

(12)После уроков в раздевалке ребята мычали, спрашивали, какого роста лось и прочие глупости. (13)Витька молчал и был мрачнее тучи. (14)Он растолкал всех, первым получил пальто и, не дожидаясь Кончака с Генькой, пошёл домой. (15)Шёл он быстро, но у калитки его догнали Нинка Секретарёва и Валя.

— (16)Всего хорошего… — Нинка фыркнула и проскочила вперёд. (17)Конечно, она хотела сказать «лось», только побоялась.

(18)Валя засмеялась, тоже хотела прошмыгнуть мимо Витьки, но он сжал зубы и выставил перед собой ногу. (19)Валя споткнулась и с маху, во весь рост упала на дорожку.

— (20)Хулиган, — сказала Нинка, а когда Валя поднялась, она вдруг взвизгнула и закричала:

— Скорей, ребята! (21)Скорей!

(22)На лбу у Вали краснела широкая ссадина. (23)Кровь тоненькой струйкой бежала к виску. (24)Валя прислонилась к чугунной калитке и смотрела на Витьку жалобно, как в первый день, словно хотела сказать:

«Что я тебе сделала плохого?..» 

(25)Мимо Витьки прошёл Пашка.

— (26)Ага, Лось, теперь тебя из школы погонят. 

(27)Нинка Секретарёва словно этого и ждала.

— (28)Распустился, — визжала она, — только и знаешь, что кулаками махать, герой!.. (29)Вот подожди, будет совет отряда!..

(30)Девочки взяли Валю под руки и повели в школу к врачу…

(31)Витька, не раздеваясь, сел к столу, подпёр голову кулаком.

(32)Он так размечтался, что не слышал звонка в коридоре, не слышал, как открылась дверь и вошли Кончак с Генькой.

— (33)Витька, где ты?.. 

(34)Витька уставился на гостей.

— (35)Чего вам?

(36)Кончак сел прямо на пол по-турецки, а Генька примостился на стуле около двери, снял шапку, пригладил свою серебристую чёлку.

— (37)Она сказала, что сама споткнулась, понимаешь? (38)Пришёл директор, Нинка сказала ему, что ты Вальке ножку подставил. (39)А Валька сказала: ничего подобного, что ты не подставил, что ты даже посторонился, пропустил её, что она сама поскользнулась и упала… 

(40)Витьке показалось, что он уже знал это раньше. (41)Что не могла эта девчонка поступить по-другому, не могла подставить товарища, не могла допустить, чтобы пострадал тот, кто поступил глупо, но понял свою ошибку и раскаивается в совершённом…

 

(По Р. П. Погодину*)

* Погодин Радий Петрович (1925-1993) – известный русский советский писатель, поэт, сценарист и художник, удостоен многих литературных премий за книги для детей.

---

(1)Это было на пятый день моего пребывания в доме дяди. (2)Все собрались в столовой, только Жоржа не было.
— (3)Где Жорж? — спросила тётя, обращаясь к Матильде Францевне.
(4)И вдруг в эту самую минуту Жорж, как ураган, ворвался в комнату и с громкими криками бросился на грудь матери.
(5)Он ревел на весь дом, всхлипывая и причитая.
— (6)Что случилось с Жоржем? — спрашивали все в один голос.
(7)Наконец Жорж выговорил прерывающимся от рыданий голосом:
— Филька пропал…
(8)Все разом заахали и засуетились. (9)Филька – это была сова, которую дядя привёз однажды, возвратившись с пригородной охоты, и эта птица очень напугала меня в первую ночь моего пребывания в новом доме.
(10)Филька пропал? (11)Как?
(12)Но Жорж ничего не знал. (13)Филька жил со дня своего появления в большой кладовой, куда входили очень редко и куда сам Жорж являлся два раза в день, чтобы накормить Фильку сырым мясом и подрессировать его на свободе. (14)И вдруг – Филька пропал!
(15)Все принялись за поиски Фильки. (16)Только Жюли и меня отправили учить уроки.
(17)Лишь только мы остались одни, Жюли сказала:
— А я знаю, где Филька!
(18)Я подняла на неё глаза, недоумевая.
— (19)Я знаю, где Филька! — повторила девочка. — (20)Это хорошо... — неожиданно заговорила она, задыхаясь, — это очень даже хорошо. (21)Жорж мне сделал гадость, а у него пропал Филька…
(22)Тут мне разом припомнилась одна сцена, и я поняла всё. (23)В тот день, когда Жюли получила единицу за урок, дядя был в очень дурном настроении. (24)Жюли, боясь, что ей достанется, попросила Матильду Францевну не говорить о её единице, и та обещала. (25)Но Жорж не выдержал и нечаянно или нарочно объявил во всеуслышание за вечерним чаем:
— А Жюли получила кол!
(26)Девочку наказали. (27)И в тот же вечер, ложась спать, Жюли погрозила кому-то кулаками (я зашла в эту минуту случайно в их комнату) и сказала:
— Ну уж я ему припомню за это.
(28)И она припомнила — на Фильке. (29)Филька исчез. (30)Как и куда могла маленькая двенадцатилетняя девочка спрятать птицу, этого я угадать не могла.
— (31)Жюли! (32)Зачем ты сделала это? (33)Куда ты дела Фильку? — спросила я, когда мы вернулись в классную.
— (34)Я? — вскричала она. — (35)Да ты с ума сошла! (36)Я не видела Фильки.
— (37)А зачем же ты... — начала я и не закончила.
(38)Дверь широко распахнулась, и Матильда Францевна, красная, как пион, влетела в комнату.
— (39)Воровка! (40)Преступница! — грозно закричала она и потащила меня куда-то.
(41)Кладовая. (42)Там стоят тётя Нелли, Ниночка, Жорж, Толя.
— (43)Вот! (44)Я привела виновную! — торжествующе вскричала Матильда Францевна.
(45)Тут я увидела небольшой сундучок и в нём распростёртого на дне мёртвого Фильку. (46)Сова лежала, широко распластав крылья и уткнувшись клювом в доску сундука. (47)Должно быть, она задохнулась в нём от недостатка воздуха.
— (48)Что это такое? — спросила я.
— (49)И она ещё спрашивает! — взвизгнула гувернантка.
— (50)Я ни в чём не виновата! — произнесла я тихо.
— (51)Не виновата! — произнесла тётя Нелли. — (52)Жорж, кто, по-твоему, спрятал сову в ящик? — обратилась она к старшему сыну.
— (53)Конечно, она, — произнёс он уверенным голосом. — (54)Филька напугал её тогда ночью. (55)И вот она в отместку за это…
(56)Я стояла, ничего не понимая. (57)Меня обвинили — и в чём же? (58)В чём я совсем не была виновата.
(59)Я снова взглянула на тётю Нелли и не узнала её лица. (60)Всегда спокойное и красивое, оно как-то подёргивалось в то время, когда она говорила:
— Девочка неисправима. (61)Надо наказать её. (62)Пойдёмте, дети.
(63)И, взяв младших за руки, вывела их из кладовой.
(64)На минуту сюда заглянула Жюли. (65)Я взглянула на неё умоляющими глазами:
— Жюли! (66)Ведь ты знаешь, что я не виновата. (67)Скажи же это.
(68)Но Жюли ничего не сказала, повернулась и исчезла за дверью. (69)А меня должны были позорно наказать...

 

(По Л.А. Чарской*)

* Чарская Лидия Алексеевна (1875-1937) – русская детская писательница, актриса.

---

(1)В числе людей, которые принимали участие в моём воспитании, был учитель Иван Яковлевич.
(2)Это было в деревне, в Орловской губернии, у моих богатых родственников. (3)Летом раз заехала к дяде, по дороге в своё имение, губернаторша с сыном, мальчиком лет одиннадцати, очень избалованным и непослушным. (4)Мы пошли в сад, и там этот гость оборвал какую-то редкостную сливу, плоды которой были у дяди на счету. (5)Мы испугались его поступка и дали себе клятву во всём отпираться и ничего не сказывать.
(6)Дядя вечером пошёл в сад и увидал, что слива оборвана. (7)Он рассердился, позвал мальчика Костю, сына садовника, и стал его спрашивать, кто оборвал сливу. (8)Костя не знал, и на него упало подозрение, что эту сливу оборвал он и теперь отпирается. (9)Его за это велели высечь крыжовником, а он испугался и сказал, что будто в самом деле он съел сливы. (10)Тогда его всё-таки высекли.
(11)А мы знали, кто оборвал, но ничего не говорили, чтобы не нарушать клятву и не пристыдить своего гостя. (12)Но к вечеру некоторых из нас это стало невыносимо мучить, и когда мы начали укладываться спать, то я не стерпел и сказал Ивану Яковлевичу, что Костю наказали напрасно, что он не вор, а вор вот кто, а мы все дали клятву это скрыть.
(13)Иван Яковлевич вдруг побледнел и вскрикнул:
— Как вы смели клясться? (14)Видите, сколько от этого зла вышло, и теперь я уйду от вас.
(15)Учитель даже заплакал, потом вдруг приложил лоб к оконному стеклу, вздохнул и побежал из комнаты.
(16)Куда и зачем побежал, мы не могли догадаться и долго ждали его возвращения, но потом так и уснули, не дождавшись.
(17)А утром, когда Василиса Матвеевна принесла нам свежее бельё, мы узнали, что Иван Яковлевич к нам и совсем не воротится, потому что его уволили. (18)Мы так и обомлели. (19)Бедный, добрый Иван Яковлевич! (20)Это всё мы виноваты. (21)Но что же он такое сделал?
(22)А он явился к господам, подошёл к губернаторше и сказал ей совершенно спокойным голосом:
— У вашего сына дурное сердце: он сделал поступок, за который бедного мальчика высекли и заставили оболгать себя... (23)Ваш несчастный сын имел силу это стерпеть. (24)Помогите ему исправиться, а то из него выйдет дурной человек.
(25)С губернаторшей сделалось дурно, у неё началась истерика.
(26)Страшно рассерженный происшедшею сценой, дядя вытолкнул Ивана Яковлевича за двери и объявил, что он уволен.
(27)Мне было очень жалко Ивана Яковлевича. (28)Мы с ребятами решили убежать за околицу и там ждать своего учителя, чтобы проститься.
(29)Он шёл не только спокойно, но как бы торжественно, а лицо его было даже весело и выражало удовольствие. (30)Увидав нас, он остановился и воскликнул:
— Прекрасно, дети! (31)Прекрасно! (32)О, сколько для меня радости в одну эту минуту! — и он раскрыл для объятий руки, а на глазах его заблистали слёзы.
(33)Мы бросились к нему и тоже дали волю слезам, повторяя: «Простите нас, простите!» (34)А в чём мы просили прощения, мы, к несчастью своему, и сами того не могли определить, но он помог нам понять и сказал:
— Вот это и есть то, что надо, и дай бог, чтобы вы никогда об этом не позабыли. (35)Для этого одного стоит всегда быть правдивым во всех случаях жизни. (36)Это чистая совесть!

 

(По Н.С. Лескову*)

* Лесков Николай Семёнович (1831-1895) – известный русский писатель и публицист.

---