(1)Турченко очень редко показывался в уездном свете, потому что три четверти жизни проводил в лесу. (2)Лес был его настоящею семьёю и, кажется, единственной страстной привязанностью к жизни. (3)В городе над ним за глаза посмеивались и считали чудаком. (4)Имея полную и бесконтрольную возможность подторговывать в свою пользу лесными делянками, отводимыми на сруб, он жил только на своё полуторастарублёвое жалованье, – жалованье поистине нищенское, если принять во внимание ту культурную, ответственную и глубоко важную работу, которую самоотверженно нёс на своих плечах целые двадцать лет этот удивительный Иван Иванович. (5)Право, только среди чинов лесного корпуса, в этом распрозабытом из всех забытых ведомств, да ещё среди земских врачей, загнанных, как почтовые клячи, мне и приходилось встречать этих чудаков, фанатиков дела и бессребреников.

(6)Под его надзором и охраной было двадцать семь тысяч десятин казённого леса, да ещё по просьбе миллионеров братьев Солодаевых он присматривал за их громадными, прекрасно сохранёнными лесами в южной части уезда. (7)Но и этого ему было мало: он самовольно взял под своё покровительство и все окрестные – смежные и чересполосные – крестьянские леса. (8)Совершая для крестьян за гроши, а чаще безвозмездно разные межевые работы и лесообходные съёмки, он собирал сходы, говорил горячо и просто о великом значении в сельском хозяйстве больших лесных площадей и заклинал крестьян беречь лес пуще глаза. (9)Мужики его слушали внимательно, сочувственно кивали бородами, вздыхали, как на проповеди деревенского попа, и поддакивали: «Это ты верно… что и говорить… правда ваша, господин лесницын… (10)Мы что? (11)Мы мужики, люди тёмные…»

(12)Но уж давно известно, что самые прекрасные и полезные истины, исходящие из уст господина лесницына, господина агронома и других интеллигентных радетелей, представляют для деревни лишь простое сотрясение воздуха.

(13)На другой же день добрые поселяне пускали в лес скот, объедавший дочиста молодняк, драли лыко с нежных, неокрепших деревьев, валили для какого-нибудь забора или оконницы строевые ели, просверливали стволы берёз для вытяжки весеннего сока на квас, курили в сухостойном лесу и бросали спички на серый высохший мох, вспыхивающий как порох, оставляли непогашенными костры.

(14)Он упрашивал сельских учителей внедрять ученикам уважение и любовь к лесу, подбивал их вместе с деревенскими батюшками, – и, конечно, бесплодно, – устраивать праздники лесонасаждения, приставал к исправникам, земским начальникам и мировым судьям по поводу хищнических порубок, а на земских собраниях так надоел всем своими пылкими речами о защите лесов, что перестали слушать. (15)«Ну понёс философ свой обычный вздор», — говорили земцы и уходили курить, оставляя Турченко разглагольствовать, подобно проповеднику Беде, перед пустыми стульями. (16)Но ничто не могло сломить энергии этого упрямца, пришедшегося не по шерсти сонному городишке. (17)Он по собственному почину укреплял кустарником речные берега, сажал хвойные деревья на песчаных пустырях и облеснял овраги.

— (18)В оврагах у меня теперь столько нанесло снегу, что лошадь уйдёт с дугой. (19)А я радуюсь, как ребёнок. (20)В семь лет я поднял весеннюю высоту воды в нашей Вороже на четыре с половиной фута. (21)Ах, если бы мне да рабочие руки! (22)Если бы мне дали большую неограниченную власть над здешними лесами. (23)Через несколько лет я бы сделал Мологу судоходной до самых истоков и поднял бы повсюду в районе урожайность хлебов на пятьдесят процентов. (24)Можно, клянусь, в двадцать лет сделать Днепр и Волгу самыми полноводными реками в мире, – и это будет стоить копейки! (25)Можно, клянусь, увлажнить лесными посадками и оросить арыками самые безводные губернии. (26)Только сажайте лес! (27)Берегите лес!

(По А.И. Куприну*)

* Александр Иванович Куприн (1870-1938) – известный русский писатель-классик, переводчик.